стал. Созвали вече, покричали, дескать, иди ты князь лесом, не приставай со своей обороной. Для себя стараешься, обеспечиваешь своих заказами. Не без этого, конечно, заказы есть заказы, но за корабль плачу я, хоть и из налогов. Не договорились. Но, когда посадские заговорили о пушках для крепостей, а в Новгороде они именно крепость, Кремль, строят. Я им сказал, что им никто не угрожает, у них князь есть, и ради ненужного укрепления городов я отдавать дефицитные орудия просто не буду. А корабли я и без Новгорода построю. В Нарве, например. Чуди они быстрее согласятся немного денежек срубить.

– Вот таких. – и я показал новые рубли. – А за чай и шелк отдавать будете только вот такими деньгами. Другие я не приму.

– Где же мы их возьмем?

– В Дании есть, и у меня. – ответил я и перемахнул на палубу ладьи.

– Княже, да ты постой, ведь не договорили…

– Я дважды глухим не повторяю. Появится желание зарабатывать – присылай послов.

Мои ладьи развернулись и пошли обратно. Менять надо посадника, как можно скорее, но готовых людей для этого у меня нет. Те, что есть – самому нужнее. Те крохи денег, которые присылает Новгород, мне до одного места. С Андомой, конечно, помучились, пока наверх поднялись, парой самоходных ладей приходилось одну баржу наверх поднимать в некоторых местах. Но зато катиться вниз по течению остальных рек очень удобно. Вернулись еще до наступления холодов, да к похоронам. То, чего я боялся, все-таки произошло. От родовой горячки умерла Милаша. Еще одного мальца выкармливает кормилица. Хоронили без меня, хотя могли бы и на лед положить. Впрочем, какая уже разница! Неудача там, и горе здесь. Поэтому решил несколько развеяться, ведь задергают, как узнают, собрал «малый совет», всех своих: Торопа с Минаем и Нежданчика. Математика решил не приглашать, он хоть и большой ученый, но не свой.

– Я решил Сашке мир показать, и не появляться здесь до его совершеннолетия. Причина одна: мне сейчас будут навязывать жену, а потом заговорят, что он – сын рабыни и сам раб. Вернемся мы тогда, когда Сашке стукнет 15. Тороп, на тебе все хозяйство, не только сельское, но и завод, Неждан поможет, он в курсе, что делать. Минай, на тебе все войска и оборона. Будут раздергивать, говори, что князь велел здесь быть, так как Новгород сказал, что для обороны ему ничего не нужно. Пусть управляются сами. Галина (на самом деле она Голиндуха), на тебе вся семья. Ты меня поняла?

– Владсана, я всегда здесь. Даже за околицу выходить не буду.

– Минай, я возьму первую и третью роты, пополнишь их заново, так как надо, ротными ставь Голеба и Самарова.

– Понял, и куда ты княже?

– Пока в Керчь, через Беловежье, а там посмотрим, как себя корабли вести будут. Вернемся через год по весне, как раз к его дню рождения. – я кивнул на Саньку. Дав указания что делать Неждану, предупредил того, чтобы приглядывал за Математиком.

– Вот его темы, закрывает одну, подключай его к следующей, и следи, чтобы не уехал.

– Я понял.

– В случае сомнений немедленно делись соображениями с Минаем или Торопом. Все! Расходимся, мне еще бумаги готовить.

Через день, оставив здесь дочерей и младенца, мы с двумя сыновьями и 320 дружинниками «повезли папу Адриана в Константинополь», о чем гласила моя грамота, оставленная Торопу и Минаю.

Глава 24. Морское крещение наследников

Причина была более, чем уважительной, я же – пра-консул империи, а держу у себя государственного преступника, избежавшего суда, да не простого, а церковного. То, что раньше не озаботился? Времени не было, заканчивали оформление сделки с Данией. Да и не было доклада, что корабли в Керчи готовы для достройки. Строили их долго, больше трех лет. Не было готового высушенного дуба, большой объем работ, недостаточное снабжение готовым такелажем и прочая, прочая, прочая. Руки не доходили, если честно. Ну, а то, что тронулись в путешествие уже по первоснежью, так то потому, что требовалось доставить в Керчь массу комплектующих и основное вооружение. Кроме двух рот гвардейцев, нас сопровождает 1-й гвардейский экипаж, три курса которого будут исполнять роли экипажей трех фрегатов. Вот только никто и никогда из них не командовал трехмачтовыми парусными кораблями со смешанным вооружением. Включая и меня самого. Максимально большой парусник, которым доводилось командовать был двухмачтовой шхуной. Была в запасе одна практика на «Крузенштерне»: в 1974-м году принимал участие в регате «Op Sail-74» в качестве марсового матроса на грот-бром-стакселе второго грота. Это, конечно, ценно, для воспоминаний, но практической ценности не имеет. Да, стоял на пертах на 52 метровой высоте и распускал рифовые узлы или, наоборот, вязал их. Или, сунув рей подмышки, рвал на себя мокрую парусину, чаще всего это происходило в дождь, срывая себе ногти, с той поры они у меня всегда острижены по самое мясо. Это как в цирке под куполом. Только без страховки. Она была, без нее на мачту не пускали, но карабин приходилось часто перебрасывать, поэтому применяли по назначению мы ее редко, потом, когда обвыклись работать на такой высоте. Поэтому парусное вооружение будет, в основном, косое, и марсовых на ней не будет. Так мне проще и привычнее. Не смогу я быстро обучить командиров и самого себя управлять многомачтовыми гигантами с прямым или смешанным вооружением. Вот в таком настроении я, Сашка и Славик тряслись в седлах, медленно переставляющих копыта, арабских и текинских жеребцов, укутанных в попоны с наголовниками, так как началась настоящая холодная зима, с метелями и морозами. Дошли до Царицина, там отдохнули неделю, и двинулись по Дону дальше. Громадный обоз растянулся на несколько километров, но никто не потерялся. Через две недели замечательно устроились в крепости, где лошади смогли отдохнуть и подкрепиться. Несмотря на то обстоятельство, что идти через Тамань было ближе, и Азов прочно замерз, пошли северным берегом Азовского моря до Волчьей косы (Бирючьей, как она сейчас называется) и только там решились выйти на лед. Часть саней была очень тяжелой и ценной. Дальше по Арабатской стрелке и в начале сентября мы уже подошли с караваном к бывшей византийской крепости. Сегодняшняя Керчь находится севернее, в то время там находилась только каторга в Аджимушкае, да несколько деревушек, где селились греки-землепашцы. Сама крепость занимала площадь более 3 квадратных километров и была отделена от полуострова широким каналом-рвом с морской водой.

«Визит» наш был полной неожиданностью для посадника, который успел снюхаться с местными, несмотря на то, что